… And nothing else matters?

До середины марта 2020 года мне казалось, что главным событием года станет юбилей Великой отечественной войны, и вся политическая игра ограничится поправками в конституцию, а в Западной половине шарика – переизбранием или непереизбранием Дональда нашего Трампа. Потом я поняла, к сожалению, что мы живем на сломе эпох и глобальных катаклизмов, и потому 2020 останется в истории как конец докоровирусной эры, и типа «мир никогда больше не будет прежним».
Но то, что происходит сейчас в Штатах и Королевстве, выглядит как нечто такое, благодаря чему в моем личном рейтинге 2020 год рискует получить какое-нибудь прозвище, подобное фразеологизму «лихие девяностые». Ну, например, «Затянувшийся Праздник непослушания».
Наши отечественные либералы, вечно так восхищающиеся западными свободами, что-то приумолкли – нерукопожатная со стороны демократов по-женски смекалистая Ксения Собчак, вызвавшая подозрения в расизме, не в счет.
В общем, что я хочу сказать? Толерантность толерантностью, белые должны по гроб жизни испытывать чувство вины за свой колонизаторский цвет кожи, Черчилля и адмирала Нельсона фтопку, но однако же предложение Shaun King по демонтажу всех белых изображений Христа — это уже перебор, guys.
Нельзя изображать Христа белым? Наверное, по этой задумке Христу подобает представать перед своими почитателями в неком абстрактном неперсонифицированном виде… Это напоминает мне ту крайнюю степень пресловутой американской политикорректности, когда слова «папа» и «мама» заменяются чем-то вроде «родитель номер один» и «родитель номер два».
И напоследок – немного патетики: “в наш просвещенный век” уничтожение памятников кажется мне деяниями варваров, которые, словно в “Марсианских хрониках” Бредбери, высадились на какую-то непостижимую для них планету и бродят по улицам чужих городов, где каждый камень хранит столь много истории… но для инопланетян, не знающих культурного кода, это ровным счетом ничего не значит.
Что касается фото ниже, то намалеванные от руки надписи о расизме сильно смахивают на надписи немецких оккупантов при показательных повешениях партизан на русской територии.

You may follow and like me

Мои карантинные будни

Спускаясь по лестнице, я еще издали выцепила взглядом в углу площадки первого этажа мрачный сгорбленный силуэт на манер скорбных гипсовых статуй в католических храмах… Никогда ничему не удивляющийся мозг мгновенно выдал объяснение: конечно, мир необратимо изменился, ведь повсюду Чума и Смерть празднует, вот и траурный венок – напоминание о суетности нашей жизни – настолько гипертрофировался, что превратился аж в целую статую… При ближайшем рассмотрении оказалось чем-то вроде неприветливой лохматой швабры.

You may follow and like me

Хроника одного короновируса

Если кто-то хотел попасть внутрь онлайн-шоу, ролевой игры или апокалиптического фильма, то он туда попал. Улицы городов опустели, на них вышли животные и мародеры.

Меня раз за разом заставляют думать об одном и том же, новости регулярно поступают из каждого утюга. Волей-неволей подсаживаешься на эти обновления, как на полюбившийся сериал.

Наша планета оказалась совсем маленькой, вирус прилетел в Россию очень быстро (как пожирающая пластмассу бактерия из моего старого расска), и угрожающие новости из Китая, поначалу казавшиеся такими неправдоподобными, понемногу стали приобретать свое отражение и у нас. А на некоторых сайтах еще сохранились старые наивные опросы на тему «как вы думаете, доберется ли вредоносный вирус до России».

Анекдот про кашель в автобусе показывает, что туберкулеза боятся меньше.
В нервическом порыве я отписалась от большинства назойливых рассылок — все равно в ближайшем будущем никуда ходить, а тем более ездить не буду.

Мир обошли фото того, как военные грузовики вывозят трупы из Бергамо.
Совершенно рандомный человек из небольшого городка во Франции пишет мне, что у них почти то же самое – реальные цифры смертей умалчиваются во избежанием паники, и священники в местной церкви отказываются отпевать умерших из-за боязни заразиться.

Меркель назвала пандемию самым большим испытанием для немцев со времен второй мировой войны. Макрон тоже сказал, что сегодня нация на войне. Но человеку трудно столь долго существовать в условиях войны с таким противником, против которого почти ничего невозможно предпринять, и при этом не повредить свою психику.

В поиске каких-то литературных аллюзий я уже вспомнила «Короля Чуму» Эдгара По, «Смерть в Венеции» Томаса Мана и «Инферно» Дэна Брауна. Нашелся еще рассказ «Коллективный иммунитет», который уже перевели на русский и озвучили в виде аудиозаписи.
http://www.lightspeedmagazine.com/fiction/herd-immunity/

Приходится бодриться на фоне всех этих карантинов и говорить: вот, дети, вы будете рассказывать своим внукам , что в 2020 была пандемия короновируса:)

You may follow and like me

Компрачикосы и нюрнбергское дитя

В школьные годы чудесные две темы настойчиво тревожили мой ум и потрясали воображение: компрачикосы и нюренбергское дитя.

Про первых я прочла у Виктора Гюго почти в самом начале романа “Человек, который смеется”.
«Компрачикосы обладали умением видоизменять наружность человека…Сделать навсегда маской собственное лицо человека – что может быть остроумнее этого? Компрачикосы подвергали обработке детей так, как китайцы обрабатывают дерево… Искусственная фабрикация уродов производилась по известным правилам. Это была целая наука. Представьте себе ортопедию наизнанку. Нормальный человеческий взор заменялся косоглазием. Гармония черт вытеснялась уродством… Из рук компрачикосов выходило странное существо, остановившееся в своем росте. Оно вызывало смех; оно заставляло призадуматься. У тех, кого предназначали для роли фигляра, весьма искусно выворачивали суставы; казалось, у этих существ нет костей. Из них делали гимнастов.»
После этого во всех словарях, которые попадали мне в руки, я первым делом искала статъю про компрачикосов… и, конечно, не находила ничего подобного.

Вторым взволновавшим меня вопросом оказалась опубликованная в старом номере “Науки и жизни» история так назыаемого “нюрнбергского дитя” – найденного на улице Нюрнберга в 1812 году загадочного шестнадцатилетнего подростка Каспара Гаузера с отставанием в развитии, который настолько взбудоражил общественность Европы и Америки, что им заинтересовался Людвиг Фейербах, про него написал стихотворение Поль Верлен, и по зрелом размышлении его сочли потомком королевского рода.
Статья заканчивалась риторическим вопросом типа – так кем же он был?, и по простоте душевной я решила в будущем доинтернетном еще водовороте информации обязательно отслеживать эту тему в поиске разгадки.

You may follow and like me